Периодически название "Шпицберген" появляется в информационной ленте из-за очередных споров, которые то и дело возникают между соседями по вопросам тех же медведей, рыбы, угля и бескрайних снежных просторов. Читая подобные новости, многие могут задаться логичными вопросами: как так получилось, что россияне и норвежцы оказались вместе на одном архипелаге? Чьи там действуют законы? И вообще, кому этот Шпицберген принадлежит?
Ответы на эти вопросы окутаны многочисленными мифами — например, о скандинавских мореходах или потерявшихся отрядах вермахта. Попробуем пролить свет на историю архипелага, где жили русские поморы, проходили голландские экспедиции, гонки на китобойных судах, борьба норвежцев за независимость. Архипелаг, который задели две мировые войны и где более пяти веков жили многие тысячи самых разных людей.
Около 900 км от норвежского Тромсё на севере материка и около 1000 км от российского Мурманска. Шпицберген — он же Свальбард, он же Грумант — это архипелаг из трех больших, семи средних и бессчетного количества маленьких островов, по своей общей площади примерно равный Курской и Калужской областям, вместе взятым.
Большую часть пространства занимают массивные ледники, в прибрежных морских водах обитают киты, треска и голец, на суше — белые медведи и другие охраняемые звери, а под землей залегает около 10 млрд тонн каменного угля.
На архипелаге спрятаны Всемирное хранилище семян, а также Арктический мировой архив — на случай глобальной катастрофы. Здесь же действует несколько научных полярных станций для ученых со всего мира.
Все 61 тыс. кв. км заселены примерно тремя тысячами человек — по численности сопоставимо с населением типичного панельного ЖК. Менее 400 из них — россияне.
Норвежцы в основном живут в городке Лонгйир, а россияне — в поселке Баренцбург.
Еще в начале прошлого века ответом послужило бы уверенное — "ничей". В международном праве существует понятие terra nullius — ничейная земля, над которой не установлено чьей-либо власти. Примером такой земли на протяжении веков служил Шпицберген, рассказывает доцент кафедры теории и истории международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета Дмитрий Тулупов.
В 1905 году Норвегия стала молодым независимым государством, вернув себе древнюю корону, долгое время находившуюся в руках датских и шведских монархов. А уже спустя 15 лет, после Первой мировой войны, страны-победительницы закрепили за архипелагом норвежский суверенитет. С тех пор ответ на вопрос "а чей Шпицберген?" стал однозначным — норвежский.
Шпицбергенский трактат 1920 года признал полный норвежский суверенитет над архипелагом. Но с рядом особых условий. Прежде всего, все участники договора получили право свободно вести хозяйственную деятельность на Шпицбергене — добывать уголь, ловить рыбу, сооружать необходимую для этого инфраструктуру. Кроме того, гражданам всех подписавших трактат стран гарантируется беспрепятственный доступ на архипелаг — именно поэтому для посещения Шпицбергена не нужна виза.
Россия, присоединившаяся к Шпицбергенскому трактату в 1935 году, также признала норвежский суверенитет и получила все права на свободное освоение ресурсов архипелага — прежде всего каменного угля. Для обслуживания шахт здесь построили три рабочих поселка — Грумант, Пирамиду и Баренцбург. Из них постоянно населен сегодня только Баренцбург.
Фактически это полноценный населенный пункт со школой, больницей, спортивным комплексом, гостиницей, жилыми домами и офисными зданиями, рассказывает последний главный редактор "Вестника Шпицбергена" Рузанна Чернакова.
"Подобный поселок, будь он где-нибудь в Сибири, вполне мог бы существовать как официальный населенный пункт, с администрацией, выборной властью. Но здесь на архипелаге все это собственность российского треста "Арктикуголь", который занимается добычей угля и организацией туризма", — говорит Чернакова.
Как объясняет генеральный консул России на Шпицбергене Андрей Чемерило, и на поселки, и на проживающих здесь россиян распространяются только норвежские законы.
"Российские поселки не обладают правом экстерриториальности. На всей территории архипелага действует только норвежское гражданское и уголовное законодательство", — подчеркивает Чемерило.
Между тем норвежцы не были первыми, кто начал осваивать Шпицберген.
Веками на этих землях не было не только власти, но и людей вообще. Формально первыми в истории людьми здесь стали участники голландской экспедиции Виллема Баренца 1596 года, рассказывает научный сотрудник Музея Арктики и Антарктики Илья Рудь. Именно перу голландца принадлежит закрепившееся во многих странах название архипелага — Шпицберген.
"Баренц был первым, кто составил более-менее реалистичную карту архипелага к северу от тогдашнего датско-норвежского королевства", — поясняет Рудь.
До этого веками представления людей об этих землях были туманными и основывались на примитивных изображениях и древних скандинавских сагах, которые рисовали Арктику замкнутой ойкуменой, огороженной материком, гигантской Гренландией и множеством архипелагов, которые порой отображались как единое целое.
Неужели до голландцев на архипелаге не было ни одного человека? На этот счет есть три версии, говорит Илья Рудь. Первая основывается на скандинавских сагах, в которых описывается некая земля под названием Свальбард. Позднее ряд норвежских ученых предположили, что легендарный Свальбард и есть Шпицберген, а значит, предки норвежцев бывали здесь еще в эпоху викингов. Проблема в том, поясняет Рудь, что археологических подтверждений этой версии найти не удалось.
Зато археология вскрывает другой важнейший пласт истории архипелага — поселения поморов — особого северного субэтноса русских с утраченными ныне культурой и диалектом. В Средние века выходцы с северо-западного побережья Руси осваивали многочисленные арктические острова, отправляясь на поиски рыбы и пушного зверя, говорит Илья Рудь.
Следы этих поселений были обнаружены и на Шпицбергене, который сами поморы называли Грумантом. Согласно второй версии, русские поморы небольшими охотничьими группами стали осваивать архипелаг еще в середине XVI века — за пару десятилетий до Баренца.
Однако точность датировки ранних поселений поморов на Шпицбергене признают не все ученые, предполагая, что Баренц и его экспедиция действительно оказались первыми людьми в этой части света.
Именно киты стали главным стимулом освоения Шпицбергена для выходцев из разных европейских стран, которые потянулись сюда после открытия Баренца, рассказывает Илья Рудь. Причина, разумеется, не в туризме — из китов тоннами извлекалась ворвань — главное средство освещения улиц до эпохи керосина. Англичане, голландцы и датчане создавали крупные компании, снаряжавшие большие китобойные суда, и ставили охоту на китов на поток.
Охотой на Шпицбергене, хоть и в гораздо меньших масштабах, занимались русские поморы. Крупных современных кораблей у них не было, и выходцы из России стали охотиться на моржей и пушных зверей.
Как отмечает Илья Рудь, все обитатели архипелага с разных концов мира, от Страны Басков до северной России, так или иначе постоянно взаимодействовали между собой, порой приходя друг другу на помощь в суровых арктических условиях.
К XIX веку большую часть китов у берегов Шпицбергена истребили, интерес западных европейцев к архипелагу на некоторое время угас. Примерно в это же время русские поморы стали перебираться с Груманта на другие, более богатые животными места, говорит Илья Рудь.
Места уходящих англичан, голландцев и поморов стали постепенно занимать жители Норвегии, находившейся в то время под властью шведской короны.
Помимо норвежских рыбаков и охотников интерес к Шпицбергену сохранили только ученые, приступившие в то время к активному изучению Арктики. Именно открытия ученых послужили причиной того, что уже в начале ХХ века архипелаг вновь стал ареной международной конкуренции.
На смену эпохе ворвани и дров пришла эпоха керосина и каменного угля. На стыке XIX и ХХ веков промышленники со всего света осознали, что топливо можно добывать и в Арктике, рассказывает Илья Рудь.
Вскоре на Шпицбергене появились угольные предприятия из США, Нидерландов, Дании, Великобритании и самой Норвегии, освобождавшейся от власти шведского короля.
Тогда же на Шпицберген стали постепенно возвращаться и русские. Как поясняет Рудь, в 1912 году на архипелаг прибыла знаменитая экспедиция Владимира Русанова — одного из прототипов популярного романа Вениамина Каверина "Два капитана". Участники экспедиции занялись в том числе геологоразведкой и расставили на местах будущей добычи угля российские заявочные знаки.Как отмечает Дмитрий Тулупов, вскоре для европейцев встал вопрос о том, кто же сможет управлять Шпицбергеном и гарантировать угледобытчикам со всего мира их права и интересы.
После Первой мировой войны державы-победительницы стали активно заниматься разрешением территориальных проблем, которые сохранялись в Европе еще с довоенного времени. Наибольший интерес к установлению контроля за архипелагом в то время продемонстрировали норвежцы, обосновывая это своим активным хозяйственным присутствием, максимальной близостью к границам королевства, а также нейтральным статусом.
"В начале ХХ века Россия не успела закрепиться на архипелаге. После мировой, а потом и гражданской войны страна не имела сил, чтобы предъявить претензии на управление архипелагом. Норвежцы сумели хорошо обосновать свои притязания и предложить другим странам выгодные условия. Это, безусловно, можно назвать победой норвежской дипломатии", — говорит Дмитрий Тулупов.
Отдельным пунктом Шпицбергенского трактата было прописано приглашение для России присоединиться к активному освоению Шпицбергена, после того как в стране появится единое правительство.
Уже в 1920-е годы получавшая признание Советская Россия стала вновь включаться в освоение архипелага. Как объясняет Рузанна Чернакова, многие угольные участки на Шпицбергене в то время находились в руках русских эмигрантов и западных европейцев. Например, поселок Баренцбург долгое время принадлежал голландцам.
После ряда успешных сделок Советское государство получило в свое распоряжение обширные территории, для управления которыми в 1931 году был создан трест "Арктикуголь".
Именно "Арктикуглю" на 90 с лишним лет было суждено стать главной действующей силой России на Шпицбергене, во многом определившей современный облик архипелага, рассказывает и.о. генерального директора предприятия Ильдар Неверов.
Добыча угля в сложном арктическом регионе — очень затратный процесс, требующий больших ресурсов, которые далеко не всегда окупаются, объясняет руководитель "Арктикугля".
В итоге в 1930-х годах большинство угольных компаний покинули Шпицберген, продав свои активы российскому "Арктикуглю" и норвежской Store Norske: в арктической конкуренции выжили только предприятия с государственным участием, для которых присутствие здесь было важно не только экономически, но и политически.
Норвежцы и русские стали налаживать партнерские связи, без которых в Арктике попросту невозможно выжить, говорит Ильдар Неверов. Заложенные в те годы добрососедские отношения стали фундаментом для дальнейшего освоения Шпицбергена.В 1940-е годы арктическое добрососедство было нарушено немецкими войсками, говорит Дмитрий Тулупов.
"В 1943 году немецкие корабли уничтожили советские и норвежские поселения на Шпицбергене, а в сентябре 1945 года именно здесь приняли капитуляцию последние солдаты вермахта в Европе, за несколько месяцев до этого потерявшие связь с командованием", — рассказывает доцент кафедры теории и истории международных отношений.
С началом холодной войны вокруг Шпицбергена сохранилась напряженность, связанная с возможной милитаризацией выгодно расположенного архипелага. Согласно Шпицбергенскому трактату, все стороны обязались не использовать архипелаг в военных целях."В конце 1940-х годов советское руководство несколько раз предлагало Норвегии разместить на Шпицбергене советскую военную базу. Нужно отметить, что во многом именно эти предложения подтолкнули Норвегию к тому, чтобы вступить в 1949 году в НАТО", — говорит Дмитрий Тулупов.
Так или иначе, военные базы на Шпицбергене в итоге не появились. А сам архипелаг, как и было прописано в договоре 1920 года, с тех пор остался землей, свободной от конфликтов между народами.
Уникальный статус Шпицбергена и его особое положение в Арктике превратили архипелаг в особую зону международного сотрудничества в самых разных сферах — от науки до полярного туризма.
Как рассказывает Рузанна Чернакова, даже в годы холодной войны здесь не было никаких заборов и стен, которые ограждали бы одних людей от других — россияне и норвежцы свободно ходили и ходят друг к другу в гости.
"За десятилетия сперва промышленной, а затем и туристической работы "Арктикугля" через Шпицберген прошло около 65 тыс. граждан СССР и России, что действительно делает архипелаг особенным местом для многих жителей нашей страны", — говорит Чернакова.
Здесь постепенно установилась уникальная атмосфера постоянных культурных и спортивных обменов, совместных памятных мероприятий и простого ежедневного человеческого общения, отмечает генеральный консул Андрей Чемерило.На протяжении большей части своей истории Шпицберген даже в самых непростых международных условиях оставался тихой гаванью, свободной от политического противостояния и открытой для созидательной работы людей со всего мира. Опираясь на этот многолетний опыт, можно надеяться, что таким местом архипелаг останется и впредь.
Виталий Корнеев
